27 августа выходит новый роман Виктора Пелевина «Непобедимое солнце». Литературный критик Галина Юзефович рассказывает Медузе, как автор попытался уместить и осмыслить в своей новой книге и главное событие 2020 года — мировую пандемию, — и, что более неожиданно, профеминистский пафос. И хотя в 700-страничном романе есть эпизоды, без которых можно было бы обойтись, эта книга Пелевина вновь сможет удивить читателя.
За прошедшие восемь лет Виктор Пелевин выработал у отечественного читателя стойкий рефлекс: каждый год в августе мы ждем его новой книги, призванной отрефлексировать главные тенденции года, подвести им итог и снабдить емким, метафоричным и желательно остроумным комментарием.
По понятным причинам в этот раз ожидание очередного романа было особенно нетерпеливым и несколько злорадным: главное событие года — пандемия коронавируса — мало того, что не поддавалось прогнозированию заранее, но еще и пришлось, по всеобщим прикидкам, на последнюю треть пелевинского производственного цикла. Успеет писатель вставить его в текст, не успеет, как выкрутится?
Шутки по этому поводу начали циркулировать практически сразу после объявления карантина и осознания, что сложившаяся ситуация не минутное помрачение коллективного рассудка, но новая нормальность, с которой нам всем предстоит жить не один месяц.
Иными словами, казалось, что панчлайн нового романа предопределен изначально — интрига же состояла лишь в том, как именно Виктор Олегович увяжет его с частично (или даже полностью) сформированным сетапом.
Упреждая дальнейшие тревоги, скажем сразу: с поставленной задачей Пелевин справляется не без читерства, но достаточно элегантно. Коронавирус на страницах «Непобедимого солнца» в самом деле присутствует — куда ж без него, однако не на правах центральной темы, а лишь в качестве случайного и по большому счету несущественного краевого эффекта глобальных событий, о которых, собственно, и идет речь в романе.
На свое тридцатилетие Саша Орлова, миловидная московская хипстерша без определенных занятий, но с духовными запросами выше среднего, получает в подарок от состоятельного отца тридцать тысяч евро на «путешествие мечты».
Отец надеется, что, поездив по миру со вкусом, Саша образумится, откажется от своих богемных замашек и найдет себе, наконец, нормальную работу — а то так, глядишь, и нормального мужика. Однако вместо того, чтобы отправиться загорать на респектабельный дорогой курорт, Саша решает осуществить свой давний полубезумный проект.
Несколько лет назад во время паломничества на священную индийскую гору Аруначалу она пережила необычный духовный опыт: обратившись к Шиве, владыке тех мест, с просьбой привести ее в самое средоточие мировой тайны, Саша, как ей кажется, получила от бога если не обещание, то, во всяком случае, внятный знак.
И теперь, используя этот знак как навигационный инструмент, девушка готова отправиться в путь «туда, не знаю куда», чтобы найти «то, не знаю что».
Первая же остановка на этом пути — Стамбул — оказывается переломной точкой, и роман, стартовавший как не лишенная изящества пародия на «Есть, молиться, любить» Элизабет Гилберт, стремительно мутирует в лихой и ироничный парафраз «Ангелов и демонов» Дэна Брауна.
В храме Святой Софии Саша познакомится с обаятельной пожилой миллионершей по имени Со, и эта встреча запустит последовательность диковинных событий, в финале которой именно от Саши будет зависеть, продолжит ли наш трогательный, нелепый, несовершенный, исполненный страдания мир свое бренное существование, или морок развеется и пойманная в ловушку материи мировая душа обретет наконец свободу.
Ну а трансцендентными спутниками Саши в ее духовном квесте станут римские императоры Каракалла и Элагабал, в свое время сыгравшие с вселенной в ту же великую рулетку: их воспоминания — живые, реальные, поэтапно всплывающие в болезненно ярких сновидениях героини — станут контрапунктом Сашиной истории.
Пользуясь метафорой кэрролловской Алисы, можно сказать, что любой роман Виктора Олеговича неизбежно распадается на «картинки» (эпизоды, двигающие вперед действие) и «разговоры» (глубокомысленные рассуждения на спиритуальные, социальные, философские, политические и прочие темы). В «Непобедимом солнце» этот принцип сохраняется, однако по сравнению с предыдущими романами Пелевина баланс несколько смещен в сторону экшена.
За «разговоры» на сей раз отвечают сменяющие друг друга и в общем довольно безликие персонажи второго плана в диапазоне от «корпоративных анархистов» (в интересах крупных корпораций они толкают американским интеллектуалам левые идеи) до первой в мире трансгендерной буддистской архатки, проповедующей неизбежность и благотворность страдания.
Однако присутствие этих «разговорных» интерлюдий на страницах «Непобедимого солнца» выглядит настолько искусственным и необязательным, что трудно не заподозрить Пелевина в желании любой ценой сохранить привычный для читателя формат (а заодно зачем-то раздуть объем до немыслимых и заведомо избыточных семисот страниц).
Изрядную перегруженность текста отвлеченными «разговорами» трудно назвать новацией в творчестве писателя — равно как и его неизменную веру в иллюзорность всего сущего (на сей раз она, правда, облечена не в привычные для преданного пелевинского читателя буддистские, но в гностические формулировки). А вот что можно счесть подлинным — и очень важным — новшеством, так это совершенно не характерный для Виктора Олеговича профеминистский пафос романа. По сути дела, впервые в своей писательской биографии Пелевин делает не просто главной, но главной положительной героиней реальную, начисто лишенную каких-либо фантастических признаков женщину: его Саша Орлова — существо из плоти и крови, обаятельная, прогрессивная (но не карикатурно прогрессивная), свободная, твердо стоящая обеими ногами на земле, решительная блондинка — вызывает безоговорочное сочувствие и симпатию не только у читателя, но и, похоже, у самого автора.
Тридцатилетних блондинок Виктор Пелевин, впрочем, знает преимущественно понаслышке: его Саша цитирует практически неведомых ее поколению Вадима Зеланда и Бориса Гребенщикова, ностальгирует по запаху пионерлагерной кухни, которую чисто технически не могла застать, а собираясь в путешествие, зачем-то звонит по телефону в дружественное туристическое агентство (действие, экзотичное по меркам не только миллениалов, но и их старших современников).
Эти и другие несуразности наверняка вызовут у читателя саркастическую ухмылку, однако общий месседж романа от этого не меняется и не обесценивается.
Более того, «Непобедимое солнце» можно рассматривать как своего рода «женскую» антитезу самому мизогинному роману Пелевина «Тайные виды на гору Фудзи». Если там сохранение мира и отказ от желанной нирваны выглядели результатом подлых и меркантильных женских махинаций, то в нынешнем романе та же, в сущности, коллизия показана с принципиально иной позиции, и на сей раз женщина в ней выглядит куда более гуманно, выигрышно и созидательно.
Можно ли сказать, что Пелевин «перековался» или «прогнулся», то ли искренне, то ли под давлением общественного мнения сменив свои жесткие антифеминистские взгляды на прямо противоположные? Определенно нет.
Скорее «Непобедимое солнце» дает нам лишний повод удостовериться, что великий трикстер, главный шутник современности Виктор Пелевин никогда не думает того, что говорит, и не говорит того, что думает, — ни в прежних своих текстах, ни сейчас. И анти-, и профеминистская повестка в его прозе — не более чем шутовская маска, зыбкая проекция наших собственных ожиданий и ментальных клише на плоскость словесности. И тем не менее это нужно отметить и запомнить на будущее: в 2020 году, когда весь мир бредит пандемией, Виктор Пелевин воспарил над злободневностью и внезапно сказал о женщине доброе слово. И даже приложил некоторые усилия для того, чтобы слово это прозвучало убедительно.
