Инициатива «Пояса и Пути» – это не только экономико-логистический проект, он также включает в себя мощную IT-составляющую.
В последние годы Китай активно продвигает цифровые инициативы в Центральной Азии – их выгоды и риски для региона проанализировал эксперт Евразийской экономической комиссии, соискатель МГИМО МИД РФ Уланбек Кудаяров в статье для научного журнала «Известия Восточного института».
IT-экосистема для «Пояса и Пути»
«Цифровой Шелковый путь» (ЦШП) – самый малоизученный элемент китайской логистической инициативы, «мягкий» аспект «Пояса и Пути». Впервые идея «информационного Шелкового пути» появляется в китайских документах в 2015 году – тогда предлагалось подключить к масштабному проекту интеграции технологии цифровой торговли и «интернета вещей».
Сегодня ЦШП претендует на то, чтобы сделать Китай мировым лидером по обеспечению физической инфраструктуры цифровых систем.
ИЗОБРАЖЕНИЕ
Правительство КНР и китайские компании финансируют прокладку оптоволоконных кабелей и сотовых сетей 5G, создание data-центров, вкладываются в искусственный интеллект, нанотехнологии и «умные города». Масштабная цифровизация государств, подключенных к ЦШП, открывает новые рынки для китайских техногигантов – Alibaba, Tencent, Huawei, ZTE и других.
По данным RWR Advisory Group, уже к концу 2010-х годов КНР инвестировала $79 млрд в проекты ЦШП по всему миру.
Так, в рамках технологической конкуренции с США Китай развивает собственную систему спутниковой навигации BeiDou – на сегодня она уже обеспечивает точное покрытие Азиатско-Тихоокеанского региона.
Китайское правительство совместно с техногигантами Huawei и Qualcomm, владеющими десятками тысяч цифровых патентов, продвигают на мировой арене выгодные Пекину правовые и технические регламенты в области интернета.
Китайская «цифра» приходит в Центральную Азию
17 июля 2020 года в ходе встречи министров иностранных дел «Центральная Азия – Китай» представители стран ЦА выразили готовность подключиться к ЦШП. Нехватка кадров и бюджетных средств не позволяет региональным государствам провести цифровизацию исключительно своими силами, поэтому они заинтересованы в покупке готовых китайских цифровых решений.
Совместно с Китаем региональные акторы развивают сети 5G, «умные города», мобильные платежные системы, IT-платформы для грузоперевозок и т. д. Особое внимание страны ЦА уделяют транснациональной электронной коммерции – по мнению китайских экспертов, этот проект стал драйвером ЦШП в регионе.
На Центральную Азию приходится порядка 84 завершенных и планируемых проектов «Цифрового Шелкового пути». Из них 30 приходятся на Казахстан, 26 – на Узбекистан.
ИЗОБРАЖЕНИЕ
По 10 проектов развиваются в Таджикистане и Киргизии, где внимание преимущественно уделяется проектам «умного города» и телекоммуникационных сетей. 8 действуют в Туркменистане – в основном они занимаются прокладкой оптоволоконных кабелей по дну Каспия.
В региональных проектах задействованы компании Huawei, China Mobile и China Telecom, ZTE, BeiDou, Dahua, Alibaba и другие.
«Перекос» в сторону Казахстана и Узбекистана обусловлен экономическими и демографическими причинами – в этих странах больше потенциальных покупателей (хотя на данный момент основные заказчики – правительства этих стран).
Однако в целом рынок потребителей цифровых услуг в регионе относительно невелик, а экономические (возврат капиталовложений) и политические (синофобия) риски для китайских ТНК достаточно серьезны. В то же время компании из КНР не сталкиваются в ЦА со столь же серьезной конкуренцией, как в постиндустриальных обществах Запада.
Цифровое лидерство КНР: риски для региона
Конечная цель «Цифрового Шелкового пути» – сделать Китай технологической сверхдержавой, обеспечив Пекину контроль над физической основой цифровых коммуникаций и потоками данных.
Во всех компаниях, задействованных в ЦШП, работают партийные комитеты КПК – в Huawei еще в 2017 году их было более 300, в Alibaba к 2021 году действовало около 200.
ИЗОБРАЖЕНИЕ
Это говорит о тесной «спайке» инициатив китайских компаний с политикой руководства в Пекине.
Все китайские ТНК, задействованные в цифровых проектах Центральной Азии, де-факто обеспечивают цифровую надстройку инфраструктурных проектов «Пояса и Пути».
Предлагая технологии «умного города» в регионе, китайцы, как правило, продвигают для их реализации собственное оборудование. Это ставит страны ЦА в зависимость от производителей и вендоров китайской продукции.
Активность китайских ТНК в Центральной Азии создает риски для цифрового суверенитета региона: государства ЦА не имеют технических средств, чтобы полностью контролировать потоки данных.
Существует вероятность, что китайские компании будут заниматься несанкционированным сбором данных о гражданах центральноазиатских государств – с его помощью китайские власти, к примеру, могли бы эффективно мониторить ситуацию в пограничном с ЦА Синьцзян-Уйгурском автономном районе.
Показательно, что случаев самостоятельного выхода ТНК Китая на рынок Центральной Азии крайне мало: присутствие китайских техногигантов в регионе, как правило, становилось результатом деятельности межгосударственных рабочих групп и встреч на высочайшем уровне. Логично предположить, что интерес Китая к цифровизации ЦА обусловлен не столько коммерческими, сколько политическими причинами.
Этой весной оставайтесь с нами в Telegram, Facebook, Instagram, Яндекс.Дзен, OK и ВК
