Имя таджикского композитора и певца Далера Назарова известно любителям восточной музыки далеко за пределами Таджикистана. На родине же он давно стал мэтром, классиком, легендой.
Каждая композиция Далера Назарова – это и исповедь, и дань предкам, и упоение настоящим мгновением, это слияние Востока и Запада, прошлого и настоящего, национального и общечеловеческого. Но в основе всего этого сплава лежит древняя народная музыка жителей памирских гор – глубокая и незыблемая, сохранившая свою девственную сущность через тысячелетия.
Далер Назаров родился в 1959 году в Таджикистане. Незаурядные музыкальные способности и тяга к исполнительству у него проявились еще в раннем детстве. Юный Далер пел, играл на разных инструментах, но музыкальную школу бросил – ему были тесны рамки рутинных занятий музыкой. Высшее образование получил по специальности «русская филология».
В 1970-е годы на таджикской эстраде блистал вокально-инструментальный ансамбль «Гульшан». В его состав входили практически все известные эстрадные вокалисты республики, которые исполняли в основном песни советских композиторов в сопровождении эстрадно-симфонического оркестра. Отец Далера – Мехрубон Назаров – в то время был министром культуры Таджикистана, и молодой певец без особого труда мог стать солистом звездного коллектива. Но Далер Назаров выбрал другой путь. Он собрал вокруг себя музыкантов, которым были интересны традиционный фольклор таджиков, звучание народных инструментов. Коллектив Далера очень скоро нащупал свой неповторимый стиль, основанный на синтезе народных мотивов и современной авторской музыки, комбинации звучания национальных и электронных музыкальных инструментов.
В 1979 году Далер Назаров дебютировал в качестве одного из композиторов музыки к кинофильму. Его песня «Эй пари», прозвучавшая в исполнении автора в художественном фильме «Юности первое утро», приобрела огромную популярность. Проникновенная чувственная музыка Далера, мягкий тембр голоса и неповторимый стиль исполнения очень скоро принесли ему успех.
В 1980-е годы один за другом появляются новые хиты Далера Назарова – песни «Турки Шерози» («Турчанка из Шираза» на слова классика таджикско-персидской литературы Хафиза), «Чаки-чаки борон» («Капли дождя»), «Ёд кардам» («Узнал тебя»), «Духтари дехкон» («Девушка-крестьянка») и другие. Уже прославленный певец со своей группой с успехом выступает и занимает призовые места на всесоюзных фестивалях и конкурсах: «Юрмала-89», «Иссык-Куль-90», «Бухара-90», «Голос Азии-91».
Распад Союза и начавшаяся в Таджикистане гражданская война вносит свои коррективы в жизнь Далера Назарова. В 1992 году, как и многие другие таджикистанцы, спасаясь от войны, он со своей семьей уезжает из республики и обосновывается в Алма-Ате. В Казахстане Далер Назаров сближается с солистом известной группы «А-Студио» Батырханом Шукеновым. Как говорил сам Далер, первые его альбомы были изданы именно по инициативе и при непосредственном участии Батырхана. До самой смерти Шукенова их связывали теплые дружеские отношения.
После войны Далер Назаров вернулся в Душанбе. «Если бы я захотел, то давно бы эмигрировал, потому что у меня всегда были и есть возможности. Я нахожусь на своей земле, и не потому, что там плохо или хорошо. Я там, потому что люблю быть там», — сказал он в одном из интервью.
С 2000-х годов он нечасто выступает на сцене – маэстро «больше интересует исследовательская работа: собирать фольклор, систематизировать его и экспериментировать». Мелодии родной земли по-прежнему являются основным источником творчества Далера Назарова. Его музыкальные композиции все больше напоминают развернутые вокально-инструментальные поэмы, в которых философские стихи суфийских поэтов-классиков звучат и раскрываются по-новому в диалоге с ритмичным дафом, бархатным танбуром, томным сетаром, плачущим наем, переливающейся флейтой. Инструментальные, метро-ритмические, тембровые, гармонические и мелодические находки Далера в руках мастера становятся поистине настоящими открытиями и новым словом в музыке.
Широкое поле для экспериментов открыл перед Далером Назаровым кинематограф. Он является автором музыки более чем к 20-ти художественным фильмам, наиболее известные из которых – картины «Лунный папа», «Шик» и «Танкер «Танго»» (режиссер Бахтиер Худойназаров), «Старухи» (режиссер Геннадий Сидоров) и «Опиумная война» (режиссер Сиддик Бармак).
Десятки музыкантов в Таджикистане и за его пределами считают себя учениками Далера Назарова. Его школу прошли многие инструменталисты и вокалисты, которые в разное время участвовали в созданной им группе. Достойными учениками маэстро стали и его сыновья Аброр и Мехрубон, которые также выбрали музыкальную стезю. Оба играют на различных инструментах, сочиняют и исполняют собственные песни.
Творчество Далера, безусловно, оказало влияние на развитие современной этно-поп музыки не только в Таджикистане. Его песни исполняют во всех странах Центральной Азии, Афганистане, Иране, России, они прочно вошли в репертуар многих известных певцов. «Он основатель собственной школы современной музыки, имеющей свой стиль и направление. Многие молодые музыканты еще в 1985-1986 годы желали учиться у него и пойти по его стопам. Далер давно стал классиком в своем искусстве», — говорит ученик мэтра, солист группы «Шамс» Нобовар Чаноров.
Как ни парадоксально, кумир нескольких поколений, самый популярный и любимый народом Таджикистана музыкант, певец и композитор Далер Назаров не имеет ни званий, ни государственных наград. Он, действительно, давно уже по-настоящему народный безо всяких регалий, однако правительство страны должно было бы отметить заслуги маэстро, сделавшего так много для развития таджикского музыкального искусства и его популяризации в мире.
Чиновники в Таджикистане признают, что Далер Назаров «действительно является лучшим эстрадным исполнителем» в республике, но для получения звания необходимо пройти некие бюрократические процедуры. Дело за малым: заявку о присуждении артисту какого-либо звания должны подать творческие организации или союзы, но до сих пор подобной просьбы по поводу Далера Назарова в Минкультуры от таких союзов не поступало. Сам же Далер говорит, что не имеет желания заниматься бюрократической суетой. «Если я нужен, чтобы быть гордостью или звездой своего народа, чтобы про этот самый народ могли больше узнать и полюбить его, то с удовольствием сделаю все для этого. Но задачи этого статуса выполнять не буду», — признается он.
Сегодня попасть на концерт Далера Назарова – большая удача. Он практически не выступает на больших сценах, а если уж и выходит на публику, то в камерных залах. По словам маэстро, он уже не в том возрасте, чтобы «греметь и веселить» народ громкими свадебными песнями, которые так любят в Таджикистане. Для него важен душевный контакт со слушателем – чувствовать его присутствие, дыхание. «Мне было 15 или 16 лет, когда я сказал себе, что человек, достигший 50-летнего возраста, уже не должен выступать в жанре молодежной музыки. Большая сцена – для молодых людей. Наша работа – выступать на маленькой сцене, куда приходят 50 или 100 зрителей. Я думаю, что сегодня моя задача заключается в сочинении музыки, а это не для большой сцены», — говорит певец.
Жизненная философия Далера Назарова
«В моей жизни никогда не было никаких продюсеров, менеджеров. У меня нет планов, концертов, раскрутки».
«В мои годы мне не надо быть на пике чего-то… Это очень неправильная позиция, когда художнику нужно оправдывать чьи-то ожидания… Стоит тебе хоть немного начать приспосабливать свой внутренний мир под чьи-то вкусы, и ты начинаешь испытывать громадное неудобство и страдания».
«Мы занимаемся тем, что исследуем безграничность музыки, потому что подгонять то, что мы играем, под жанр — неправильно. Мы столько в себя впитали мировой музыки, что определить, что бы мы хотели играть, уже невозможно. Мы не преследуем эту цель. Музыка рождается там, куда мы приезжаем… Конечно, основа — это край, в котором мы родились, то есть Таджикистан и Памир, самое интересное, что мы можем людям рассказать о своей земле и своем народе».
«Обработка народной музыки невозможна. То, что она дошла до нас свидетельствует о том, что она пришла через тысячи попыток её обработать. Она настолько мощная и глубокая, что способна изменить личность исполнителя. Её основы неприкосновенны. Можно что-то очень осторожно прививать к её ветвям – любые элементы любых музыкальных стилей… Но в целом это может произойти гармонично лишь тогда, когда мы хотя бы настолько, насколько можем, проникнем в её истинную глубину, сумеем разглядеть тысячи тех, кто выражали себя средствами её необъятной мощи».
«Для меня музыка живет только в присутствии исполнителя и зрителя, тогда идет обмен глубиной… Я всегда понимал, что не могу быть без зрителей, и зритель тоже ждал меня. Наше взаимное притяжение и есть настоящее творчество… Мы не видим безликую толпу, которая просто слушает нас и хлопает, каждый зритель обитает в нашей душе, в нашем сердце. Мы разговариваем отдельно с каждым, а не с толпой».
«Но если вы встретите ищущих людей с Запада – очень хорошо встретиться на нейтральной территории, например, в Индии, — то увидите, что они с удовольствием впитывают то, что излучаем мы, люди из Средней Азии. А мы берем от них то, что несут они. Западные люди учат нас быть собранными, целеустремленными. А мы учим их, наоборот, растворяться…».
«Я из той эпохи, когда музыка была способна объединять людей, и они находили способы общения между собой ради музыки. Сегодня она уже не соединяет людей в коллектив музыкантов, исполнителей. Появляется солист, на которого идут деньги, за ним стоят музыканты и имитируют игру, потому что на самом деле все делает компьютер. И всем кажется, что так и должно быть. Меня часто спрашивают: «Зачем вы играете вживую? Это ведь неудобно, непрактично». Но тогда давайте включим фонограмму, и я вообще не буду выходить на сцену… Когда играем вживую, мы чувствуем настроение друг друга, как переживаем и волнуемся. Струна может порваться, партию кто-то не выполнит, но ты все равно чувствуешь и понимаешь, что здесь и сейчас рождается уникальная музыка, потому что она звучит именно так только один раз в жизни. А завтра будет по-другому, и вчера было не так».
«Музыка в кино – это не оформление фильма звуками. Это то, что должно быть таким же незаметным, как оператор, который снимает мастерски настолько, что мы верим, что так видят наши глаза. Музыка кино — безличностна. Этим она отличается от концертов, на которых тебе, как исполнителю никуда не деться, потому что в зале не только слушающие, но смотрящие. Концерт – это то, что провозглашает личность, а композитор кино — это личность, которая растворяется».
«Несколько лет назад, я был в таком отчаянии, потому что ничего не смог сделать: спеть не смог, как хотел, музыку не написал, какую хотел, суперменом не стал. Сел и в какой-то момент я все это отпустил и признал: «да, я не смог». И признал свое поражение. Когда ничего не осталось, я понял, что я и есть это ничто. Я могу быть, без необходимости быть кем-то. Я стал счастливым».
«Не требуется ничего, чтобы быть частью Целого. Лишь дышать в такт, создавая общий ритм. Дыхание – это то, что объединяет всех – добрых и злых, богатых и бедных, тех, кто верит в Бога, и тех, кто не верит. Мастер благословляет ученика, отдавая ему свое дыхание. Победитель и побежденный вдыхают один и тот же воздух. Мы начинаем петь, глубоко вздохнув…»
