Для начала нужно четко понимать мотивы верности этой идеологии со стороны осужденных иностранных боевиков террористов.
Феномен иностранных боевиков террористов (ИБТ) не является новым и не начался с конфликта на Ближнем Востоке. Однако использование современных технологий, возможностей Интернета и медиа, привело к беспрецедентному распространению насильственной экстремистской, террористической пропаганды и мобилизации масс, формируя новую концептуальную рамку по изучению ИБТ.
По данным ООН, около 40 тысяч ИБТ из 110 стран приняло участие в военном конфликте в Сирии и Ираке.
Участие граждан Таджикистана в террористической деятельности на территории иностранных государств и их последующее возвращение на родину вызывают серьезную озабоченность у руководства страны и общества.
Несмотря на криминализацию различных действий, связанных с ИБТ, в то же время разрабатываются различные реабилитационные программы, где ключевая роль отводится религиозной реабилитации.
ИЗОБРАЖЕНИЕ Рустам Азизи
В период пика конфликта на Ближнем Востоке и активной мобилизации граждан из ЦА, в многочисленных исследованиях и выступлениях официальных лиц в качестве основного мотива вовлечения в террористические группы, рассматривался религиозный мотив, что, на наш взгляд, является довольно упрощенным толкованием драйверов и факторов насильственного экстремизма.
Рассмотрение религиозного фактора, как основного фактора, включало отсылку к слабому религиозному образованию, неготовности или нежеланию религиозных лидеров противостоять насильственной пропаганде, расколу внутри религиозных сообществ, религиозную дискриминацию и др.
Это же нашло отражение в средствах массовой информации: сформированный образ ИБТ имел сильный религиозный контекст, примкнувшие к экстремистским и террористическим организациям изображались как «строители халифата», не понимающие «истинный» и «правильный» ислам.
Все это привело к формированию программ с упором на религиозный контекст, разъясняющих положения «истинного» — «традиционного» ислама. А когда возник вопрос о возвращении ИБТ и членов их семей, логическим продолжением предыдущих программ стал вопрос о религиозной реабилитации.
Сегодня нам нужно понять эффективность применяемых подходов по религиозной реабилитации ИБТ и возможные последствия.
Религия как инструмент реабилитации
Религиоведческая и теологическая подготовка субъектов, вовлеченных в противодействие насильственному экстремизму (ПНЭ), имеет большое значение при работе с приверженцами и жертвами радикальной идеологии, а также лицами, осужденными за преступления террористического характера и экстремистской направленности.
Положительные практики в данной сфере говорят о том, что все вовлеченные акторы должны уметь распознавать признаки радикализации. Им не обязательно быть экспертами в области конкретных идеологий и религий. Однако необходимо, чтобы они имели базовые знания о религиозных и культурных корнях людей, с которыми они работают.
Очень важно понимать разницу между обычными культурными и религиозными проявлениями и проявлениями экстремизма. Нередко имеют место предрассудки относительно связи между религией и экстремизмом, что может помешать адекватной оценке ситуации и выявлению реальных рисков.
В современных реабилитационных программах активно используются инструменты, связанные с религией, как при реабилитации людей с различными видами зависимости, так и в рамках реабилитации людей, оказавшихся в тяжелой жизненной ситуации.
Психотерапевтическая функция религии заключается в том, что различные религиозные практики – богослужения, молитвы, ритуалы успокаивающе действуют на людей, вызывают положительные эмоции, вселяют уверенность, защищают от стрессов.
Эффективность подобных программ все еще является дискуссионной, так как практически отсутствуют эмпирические данные, позволяющие оценить влияние реабилитационных программ, основанных на религии, на риски рецидива.
Поскольку применение религиозной реабилитации в местах заключения получило широкое распространение в мире и имеет устоявшуюся практику, то в работе с заключенными, осужденными за преступления экстремистского и террористического характера, а также ИБТ и членами их семей, религиозная реабилитация стала частью программ по дерадикализации.
ИЗОБРАЖЕНИЕ Таджикистан вернул группу женщин и детей из Ирака и Сирии в 2019 году.
Возможна ли эффективная дерадикализация?
Дерадикализация – процесс изменения системы убеждения, отказа от идеологии экстремизма и принятия доминирующих ценностей. Под дерадикализацией понимается, главным образом, когнитивный процесс отказа от определенных ценностей, установок и взглядов, иными словами, изменение образа мыслей, деконструкция идеологии.
В этом отличительная черта от разрыва связи с организацией, которая подразумевает поведенческие изменения, но не обязательно отказ от идеологии. Строго говоря, только программы, содержащие идеологический компонент, могут называться «программами дерадикализации».
Однако, стоит иметь в виду, что изменение системы убеждений – это трудоемкая и, в ряде случаев, невыполнимая задача, так как мы имеем дело уже с людьми со сложившимся мировоззрением. Поэтому важно начать с формирования сомнений к определенным сложившимся мировоззренческим установкам, к которым клиент приходит сам в процессе прохождения комплексных реабилитационных программ.
Широко распространенные у нас в стране и регионе программы религиозной реабилитации сфокусированы именно на деконструкции идеологии насильственного экстремизма, в частности, джихадистко-такфиритской идеологии.
Одним из препятствий для эффективной реализации подобных программ является однобокое понимание мотивов отъезда и приверженности идеологии осужденных ИБТ.
Важно понять мотивы!
Разработка эффективных реабилитационных программ предполагает контекстуальный подход, обращение к важным для ИБТ проблемам, мотивам радикализации и мобилизации, оценке пережитого опыта.
Рассмотрение приверженности насильственно экстремистской идеологии, как отражение манипуляции «религиозной безграмотностью» и последующая деконструкция джихадистко-такфиритской идеологии, в большинстве случаев обречены на провал, так как пытаются акцентировать внимание на рациональное контр аргументирование, тогда как эмоциональные и социальные элементы радикальной идеологии зачастую игнорируются.
Эмоциональной оценки текущей ситуации, формирования внутригрупповой и внегрупповой идентичности в пропаганде насильственно экстремистских групп больше, чем реальных рациональных аргументов, что подтверждается последними исследованиями в регионе.
Результаты исследования нарративов насильственных групп, распространяемых онлайн среди населения Центральной Азии, показывает доминирование призыва помощи угнетенным мусульманам («Радикализм онлайн: анализ смыслов, идей и ценностей насильственного экстремизма в Центральной Азии». – Бишкек, 2021).
Исследователи приходят к выводу, что эти нарративы находят отклик у молодежи Центральной Азии, так как резонируют с уже имеющимися ценностными рамками.
Именно эта тема нашла наибольший отклик в пропаганде террористических групп: призыв помочь мусульманам, страдающим на Ближнем Востоке от рук несправедливых правителей, мусульманам, которые позиционируются как братья и сестры единой уммы, получил наибольшую представленность и отклик.
Кроме того, ценностная ориентация наиболее ярка выражена в насильственно пропаганде – формирования образа героя, который приходит на помощь слабым, спасет их от несправедливости современного мира (Дар ал-Зульм).
Исследователи предлагают ориентироваться на эти данные для разработки как эффективных превентивных программ, так и для формирования реабилитационных программ для осужденных за преступления экстремистского и террористического характера.
К примеру, потребность в заботе может быть реализована в понимании предоставления помощи социально уязвимым группам (помощь престарелым, детским домам и др.) в самой̆ стране социально одобряемым способом.
Говоря о различиях в подходе для информационной и вербовочной компании, следует отметить, что вербовочная кампания Джабхат ан Нусры носила подчеркнуто «гуманитарный» подход, призывая к защите женщин и детей. Вербовка ИГИЛ в большей степени фокусировалась на обещании создания утопичного «исламского государства», которое может противостоять злу.
Обе организации находились в жестком противостоянии и производили многочисленный контент дискредитирующий друг друга. Одна программа дерадикализации для членов различных группировок не может быть использована, в силу доктринальных различий организаций и мотивов участия ИБТ.
Выводы
Таким образом, можно заключить:
Первое, реабилитационные программы, как программы, включающие изменение системы убеждения индивида, также должны учитывать комбинацию эмоционального, идеологического, поведенческого, ценностного и других подходов.
Второе, эффективная и устойчивая религиозная реабилитация, основанная на деконструкции джихадистко-такфиритской идеологии возможна только по отношению к тем лицам, приверженность которых к идеологии не вызывает сомнение. А по отношению к пассивным радикалам и сопутствующим жертвам (близкие, члены семьи, обманутые члены, не разделяющие радикальной идеологи и др.) рекомендуются применение более мягкого религиозного компонента (продвижение позитивных религиозных месседжей).
Третье, мотивация приверженцев идеологии насильственного экстремизма является важным аспектом для составления индивидуальных реабилитационных и реинтеграционных программ; следует обратить внимание, что она не всегда имеет религиозно-идеологический характер.
Материал подготовлен в рамках проекта ПРООН "Поддержка Европейского Союза и ООН государствам Центральной Азии для граждан третьих стран, возвращенных из Сирии и Ирака" и подпроекта "Информирование населения по вопросам реинтеграции и реабилитации возвращенцев" при технической поддержке ОО "Тахлил".
