Сухроб Касымов: «Я жалею, что воевал против своих…»

Восемь лет назад – 16 декабря 2014 года умер один из авторитетных командиров Народного фронта Таджикистана Сухроб Касымов. Это интервью мы сделали 15 лет назад. Почти это. Тогда, в 2007 году, Сухроб Касымов попросил убрать некоторые моменты, сказав, что еще не пришло время говорить всё. О том, что тогда было недосказано.

«Час-пик Сухроба»

Сразу оговорюсь, я не преследую цель заступиться за этого человека или очернить его. Бог ему судья. Это просто воспоминания о том, каким я узнала Сухроба Касымова.

Пожалуй, трудно найти среди людей нашего поколения человека, кто не слышал о Сухробе Касымове и его бригаде. И хотя во время гражданской войны в Таджикистане и даже после нее мы работали «бок о бок» с генералом (я тоже работала в системе МВД, и наша военизированная часть разделялась забором с частью 3502, которая была в его подчинении), до этой нашей встречи в офисе Федерации футбола Таджикистана я никогда не встречалась с Сухробом.

Наше интервью никто не организовывал, я вела в газете рубрику «Крупный план», и мне в канун Дня защитника Отечества (23 февраля 2007 года) понадобился герой-военный. Так как не всегда потенциальные герои рубрики могли согласиться на интервью или найти для этого время, у меня было два кандидата – экс-министр обороны Шерали Хайруллаев и экс-командир спецназа Сухроб Касымов. К моему великому удивлению, согласились оба. Вначале я взяла интервью у Хайруллаева, а через неделю пришла в офис Федерации футбола республики. К председателю Касымову.

Первые минуты знакомства, он — учтивый и вежливый, никакого напряжения, и я представить себе не могу, что передо мной сидит тот, чьим именем еще вчера пугали всю округу, чьи боевики считались самыми кровожадными и самыми криминальными в нашем городе.

Слухи о Сухробе наводили ужас на население, а теперь мы сидим в его кабинете, попивая горячий кофе, который дрожащими руками поставил на стол его секретарь, и я непринужденно рассказываю о своей прошлой работе, о том, как его боевики не давали возможности даже пройти к автобусной остановке, которая располагалась возле его особняка у так называемого в народе завода «Упаковка», в то время, когда их командир выезжал по делам или возвращался со своим кортежем. И как этот период мы называли меж собой «час-пик Сухроба».

ИЗОБРАЖЕНИЕ

Он начинает отвечать на вопросы, и при обращениях «знаете», «видите ли» и прочих, не вытерпев, сразу предлагает: «Давай на «ты», сестренка!».

Я — не против, самое главное – расположить собеседника.

Хотя у меня совсем другой первый вопрос, касающийся его становления, вдруг Сухроб заводит разговор о правде и честности:

— Я всегда люблю говорить правду в лицо, а не в спину. Будучи депутатом Маджлиси намояндагон республики (имеется в виду созыв 1995–2000 гг., – прим. ред.), всегда выступал за правду и справедливость. Если у тебя будет время, подними стенограммы сессий того времени и посмотри мои выступления.

Действительно, в тот «военный» созыв — а в парламенте того времени депутатами были почти все полевые командиры — Сухроб открыто говорил о проблемах, и его даже не любили за это…

Сменил указку на автомат

Сухроб рассказывает, как после окончания школы в Дангаре поступил на филфак Душанбинского пединститута, но ректор, увидев, что парень из отдаленного южного района отлично знает русский язык, предложил ему учиться в Московском педагогическом институте им. Ленина по редкой и узкопрофильной специальности – олигофренопедагог. О том, что самым любимым его предметом в институте была психология, которая в дальнейшем, когда он поменял учительскую указку на боевой автомат, помогла ему хорошо разбираться в людях.

После окончания института в Москве Сухроб Касымов приехал в Душанбе и работал в школе-интернате для умственно отсталых детей, расположенной в пос. им. Калинина.

— Даже когда во время гражданской войны я приезжал в интернат навестить детей и коллектив, мои воспитанники узнавали меня и подходили ко мне, а мои друзья удивлялись, мол, «блаженные» тебя узнают. По психологии я знаю, что такие дети чувствуют любовь. И я горжусь их отношением ко мне, — говорит мой собеседник.

Потом разговор заходит об увлечениях. Например, о карате и о том, что Сухроб является обладателем черного пояса. И он оживленно рассказывает, как еще в советское время увлекся этим видом восточных единоборств в московском клубе «Буревестник» и о том, как параллельно с работой в интернате он обучал карате душанбинских ребят и стал организатором первой школы карате в столице.

Кроме этого я узнаю, что еще со школьной скамьи Касымов занимался настольным теннисом и является мастером спорта. Не упустили мы также тему футбола.

— Спорт объединяет людей. Футбол я тоже сильно любил с детства. За пять лет учебы в Москве не пропустил ни одного международного матча команды СССР по футболу и ни одного матча своей любимой команды «Памир» (Душанбе). Я даже знал всех игроков в лицо, и вот теперь меня туда сильно затянуло, — сказал он, имея в виду свое назначение руководителем Федерации футбола Таджикистана в октябре 2002 года.

— Сухроб Абдулхакович, Ваша заветная мечта?  

— Чтобы в Таджикистане построили современную футбольную арену, чтобы таджикские мальчишки играли в Италии, Испании и Франции. Мечтаю, чтобы о моей родине повсюду говорили только хорошее. Потому что у нас такой прекрасный, гостеприимный народ, у нас такие красивые люди…

ИЗОБРАЖЕНИЕ

Из нашей беседы я узнаю, что именно по его инициативе в тяжелое для республики время был организован футбольный клуб «Варзоб», который впервые в истории таджикского футбола на выезде выиграл у знаменитого тбилисского «Динамо».

— Сейчас той команды нет, зато есть два спортивных детско-юношеских клуба «Варзоб 1» и «Варзоб 2», которым я уделяю внимание, так как знаю, что к спорту надо прививать с детского возраста, и, даст Бог, у нас вырастет команда, которая будет представлять Таджикистан на международных турнирах, — говорит он.

«Спецназ»

Потом наш разговор плавно переходит в другое русло – о том, как Сухроб стал боевиком.

В школе карате занимались серьезные ребята, крепкие ученики, которых знали в республике и за ее пределами. Когда началась гражданская война и массовые беспорядки в столице, Касымов организовал из их числа отряд самообороны, который стал основой для создания спецназа Таджикистана.

— Первая отдельная оперативная бригада МВД Таджикистана начиналась с 55 каратистов. Без сомнения могу сказать, что мои ребята добились бы хороших результатов, если бы могли участвовать в международных соревнованиях. Потом началась неразбериха в республике. И передо мной встал выбор: за кем идти мне и моим ученикам? Посоветовался с ребятами, что будем делать дальше. И когда у одного моего ученика-шестиклассника убили отца — просто за то, что он шел по дороге, я решил действовать. Наш отряд каратистов помогал наводить порядок. Мне присвоили первое звание — старшина милиции. А в апреле 93-го уже командовал полком особого назначения.

— Так и началось формирование спецназа Таджикистана? — спрашиваю я.

— Спецназ Таджикистана — хочет этого кто-то или нет — существует. И у истоков его стоял, стоит и будет стоять Сухроб Касымов. Это однозначно! — говорит мой собеседник, и чувствуется, что он даже немного нервничает.

Дальше он рассказывает, что вначале не знал, с чего начинать, и поэтому первым делом ознакомился с тактикой спецподразделений мира, начиная от Республики Беларусь и заканчивая США. Даже изучал методику подготовки французских легионеров. Изучал и анализировал историю современных войн, все операции, которые были проведены израильскими спецназовцами. Исходя из всего этого, он подготовил универсальную методику подготовки спецназа в условиях Таджикистана.

— Все это плюс опыт ежедневных боев с противоборствующими группировками. И ни в одном бою — я это говорю со всей ответственностью — не было случая, чтоб мы отступали, — говорит он, перебирая в памяти все свои бои, потом почему-то его голос стихает и образовывается небольшая пауза. Наверное, он вспоминает, как дорого ему обошлись эти победы.

Признание

Затем бывший командир вспоминает, как его бригада, 27 дней находившаяся в окружении, выстояла, и как был случай в Тавильдаре, который, пожалуй, должен быть занесен в учебники тактической подготовки. Там подразделению Сухроба удалось поднять тяжелую технику – 2 БМП и 3 танка – на высокую сопку и сверху нанести удар отряду Объединенной оппозиции.

— Знаешь, специфика гражданской войны отличается от специфики межгосударственных войн. Ради защиты Родины надо быть готовым на все, — сказал он, и здесь озвучил фразу, которую я, пожалуй, никогда не забуду:

— Я жалею, что у нас была гражданская, братоубийственная война. Многие гражданские противостояния, даже Октябрьская революция 1917 года, были братоубийством. Сейчас открыты архивы, изучая их, находишь, что гражданская война для военного человека — неблагодарная война. И я жалею, что фактически воевал против своих. Понимаешь, своих убивал…

Именно во время этой беседы Сухроб озвучил новость о своей отставке, которая впоследствии разошлась по всем отечественным и зарубежным новостным каналам.

ИЗОБРАЖЕНИЕ

— В течение 15 лет я воспитал много умных и грамотных офицеров. И сейчас, когда мне уже скоро 50 и хочется много сделать такого, чтобы поднять авторитет Таджикистана в мировом масштабе, мне такую возможность дает только футбол, — сказал он. — Я много лет работал не покладая рук, потому что в годы войны кадровых специалистов катастрофически не хватало. Но сейчас в силовых структурах работают офицеры с академическим образованием, и теперь пора им, молодым, взяться за дело. Сейчас современные вооруженные силы требуют от нынешних командиров тех знаний, которых уже у меня нет. И годы не те, чтобы заново взять и отучиться за партой. Лучше я буду воспитывать хороших спортсменов.

Гордость генерала

— Чем Вы гордитесь в жизни?

— Мое подразделение — всегда гордость для меня. Не побоюсь так говорить, потому что в местных и районных военкоматах призывникам обещали, что их возьмет к себе Сухроб. И ребята охотно шли в армию. А военкомы их потом в другие точки бросали. Но факт остается фактом, это для меня честь. И это — мой труд. Было и такое: последнего, самого хилого солдата ко мне отправляли — думали, что в наших жестких условиях он не выживет. Но я из этого «хиляка» делал в течение года настоящего мужчину.

И моих солдат, которые потом демобилизовались, охотно брали в российские и другие войска, они теперь работают в частных и государственных охранных структурах… Я воспитал больше 10 тысяч солдат, и уверен, что они достойные сыны нашей родины. Воспитывал в духе справедливости, честности и патриотизма. А были случаи во время войны, что я не брал кого-то в бой, и бойцы обижались, что якобы им не доверяю. Это не высокие фразы.

На самом деле я смотрел на возможности; если он единственный сын в семье, не подставлял его под пули, ведь каждый бой — это опасность. Хотя был у меня такой случай в жизни, — тяжело вздыхает собеседник, — в одном из боестолкновений буквально у меня на руках умер 17-летний парнишка, который был единственным сыном у матери и скрыл этот факт от меня, чтобы попасть в мой батальон.

ИЗОБРАЖЕНИЕ

— Сухроб Абдулхакович, но ведь были случаи мародерства, грабежей во время войны. Говорили, что это – дело рук людей Сухроба…

— Если кто и делал что-то, наверное, от моего имени, все понесли наказание. Ни разу ни одному солдату не приказывал бить кого-то или брать чужое. И были случаи, когда сам Бог наказывал всех тех, кто поступал недостойно.

— А никто не хотел поучиться у таджикского спецназа, например, боевой тактике в горных условиях?

— У нас были совместные боевые учения со спецподразделениями России, Республики Беларусь, Украины, Франции, Армении. Вот недавно в Рамитском ущелье были учения, и мы рады, что во многом были лучше других.

— А за что Вы получили российскую медаль «За отвагу»?

— За отличную службу на Кавказе, — сказал Сухроб.

— А Вы что, служили на Кавказе? – спросила я с недоумением, так как не могла представить, что таджикский спецназ делает там.

И тут я почувствовала, что Сухроб Касымов пожалел, что проговорился. На миг в кабинете воцарилась тишина.

– Приходилось… в Чечне, — почти шепотом сказал он. — А сейчас там спокойно. Понимаешь, нельзя об этом говорить, не подставляй меня…

Причем он это сказал умоляюще, и мне на миг показалось, что мы поменялись с ним местами – я стала тем бесстрашным и суровым боевиком, а он — беззащитной журналисткой. Позже, когда я согласовывала с ним текст, мы убрали эти моменты из интервью, опубликованного в марте 2007 года.

Он также рассказал, что за боевые заслуги не только награжден орденом «Шараф» и «Спитамен» со стороны правительства Республики Таджикистан, но и получал правительственные награды России и Республики Беларусь, и признался, что ни разу не надевал все свои ордена и медали, так как «не любит это дело».

— За что? За то, что убивал? – сам себе задал вопрос мой собеседник.

А позже признался, что когда у него будет пенсионный возраст, возьмется за написание книг. «Даст Бог, доживу до этого дня, тогда напишу мемуары и учебные пособия по тактике спецназа. Это будут секретные материалы, но они все равно найдут свое признание среди таджиков и еще кого-нибудь». Жаль, что всему этому не суждено было случиться.

Девятый патрон

Затем наш разговор пошел о предложении Тураджонзода амнистировать всех осужденных боевиков ОТО (Объединенной таджикской оппозиции).

ИЗОБРАЖЕНИЕ

— Мы уже однажды увидели кровь и слезы, и я уверен, что мой народ больше не попадется на такую удочку, — сказал Сухроб.

И, показывая на портрет главы государства, который висел у него за спиной, воскликнул:

— Это благодаря ему сейчас мир и покой. Никто не сможет управлять государством лучше него.

Когда я рассказала, что суть выступления Тураджонзода сводилась к тому, что на всех полевых командиров, а не только на бывших членов ОТО якобы заведены уголовные дела и он предлагает всех амнистировать, тон голоса моего собеседника изменился в корне.

— Если его слова – правда, если на всех нас, кто, рискуя своей жизнью, восстановил конституционный строй, заведены уголовные дела, у меня нет слов, — с возмущением сказал он тогда. — А кто давал нам оружие в руки? Кто был духовными лидерами Народного фронта? Если всех сажать, то с кем потом работать? Против всех невозможно завести дела — кто тогда останется в КГБ, МВД, других силовых структурах? К таким вопросам следует подходить осторожно.

И тут он рассказал случай, когда спецназовцы в одном из боев попали в окружение противника и поклялись, что каждый оставит последнюю пулю для себя на случай, если их захватят в плен.

— И с того времени девятый патрон в моем пистолете всегда со мной, — продолжил свой рассказ Сухроб. — Признаю, я совершал ошибки в своей жизни, — и тут он зачитал стихи Хайяма на таджикском языке: «Нокарда гунох дар из чахон кист, бигу?» («Кто в мире не грешил, скажи?») и добавил в конце:

— Если за мной придут, как пришли за другими (он имел в виду Гаффора Мирзоева, – прим. ред.), я сразу же застрелюсь! А пока — живу с опаской…

После этого интервью больше мы с ним не встречались…

ИЗОБРАЖЕНИЕ

Не мне судить, каким был Сухроб Касымов – экс-командир спецназа МВД РТ, экс-глава Федерации футбола республики, бывший боевик и бывший педагог специнтерната.

«Сухроб Касымов дал присягу президенту и с 1992 года был в окопах, защищал республику. Но говорят, кто что посеял, то и пожнет. Войны начинают политики, а умирают солдаты». Это сказала не я, а сам Сухроб, как бы предугадывая свою судьбу.

Читайте нас в Telegram, Facebook, Instagram, Яндекс.Дзен, OK и ВК.