Его жизнь трагически оборвалась в 38 лет. И тогда, в ноябре 1977 года, не только Таджикистан, но и весь мир потерял уникального актера, режиссера, ведущего, чей необычный голос и прекрасная игра покорили сердца миллионов людей.
Это были Дни культуры Таджикистана в Ираке – ответный визит таджикских артистов, где Вахидову предстояло быть ведущим на концертах.
Группой руководил Джамшед Каримов – работник Госплана, в составе находились Махфират Каримова – председатель Комитета дружбы и солидарности народов стран Азии и Африки в Таджикистане, артисты Лютфи Кабирова, Зебо Аминзода, Джурабек Муродов, Нукра Рахматова, Фируза Аюбджонова и группа музыкантов.
По рассказам очевидцев, первые дни выступлений, когда Махмудджон Вахидов читал стихи Хафиза, Руми и других классиков на арабском языке, вызвали настоящий фурор. Его поднимали на руки, скандируя: «Вахидов! Вахидов!». Артисты были в шоке: их никогда так не встречали, так громко не аплодировали.
ИЗОБРАЖЕНИЕ Махмудджон Вахидов
По словам супруги Махмудджона, он болел перед теми, последними гастролями своей жизни.
«Я просила отказаться от поездки в Ирак, но Махмудджон сказал, что уже готовы все документы. И сейчас перед глазами его светлая улыбка, когда он уходил из дома. Как оказалось, навсегда», — вспоминала супруга Вахидова – Дилрабо Саидмуродова.
Он умер в ночь с 8 на 9 ноября 1977 года в багдадской гостинице. До сих пор обстоятельства смерти великого артиста остаются под завесой тайны.
Символ поэтического театра
На больших мировых и республиканских сценах он выступал всего два десятилетия — с 1961 года и, будучи выпускником знаменитого российского вуза — ГИТИСа (московский Государственный институт театрального искусства), исполнял сложнейшие роли в спектаклях мировой и русской классики.
Выступал он и практически во всех новых премьерах национальной драматургии и своим редчайшим талантом привлекал в театр тысячи новых поклонников.
.jpg)
ИЗОБРАЖЕНИЕ "Кто был ничем…" (1974)
Махмудджон свободно читал монологи Гамлета на русском и таджикском языках, читал газели Хафиза и Саади, стихи Пушкина и Есенина, да не просто читал, а исполнял их с редким чувством одухотворенности, передавая слушателю огромную и многоцветную палитру эмоционального мира знаменитых поэтов.
Ему аплодировали в Канаде и в Иране, Москве и Ташкенте, Минске и Бишкеке. За несколько мгновений тогдашней истории Махмудджон стал символом поэтического театра, ибо своим проникновенным голосом и редким актерским мастерством он заново открыл сокровенные значения поэзии Хайяма, Хафиза, Пушкина и Турсун-заде.
Еще в период обучения в Москве молодой Махмудджон привлек пристальное внимание выдающихся мастеров советского театра – Ольги Пыжовой и Бориса Бибикова тем, что свободно, практически без акцента говорил по-русски, знал наизусть большое количество стихотворений мировой классики, одним словом — подавал огромные надежды.
Сегодня мало кто помнит, что его, молодого чтеца из самодеятельной группы участников Декады культуры и искусства Таджикистана, приняли в ГИТИС сразу на третий курс. Наверное, уже тогда будущий мастер таджикской сцены готовился создать совершенно новый и уникальной для таджикского современного искусства жанр — театр одного актера.
.jpg)
ИЗОБРАЖЕНИЕ Махмудджон Вахидов исполняет свой моноспектакль "Наедине с собой"
Уже в годы учебы Махмудджон искал своих кумиров среди выдающихся актеров Москвы, и, что же вы думаете, он сразу же выбрал знаменитого Иннокентия Смоктуновского, с которым впоследствии они создали целый ряд редчайших исполнений стихов Хафиза и Саади на русском языке.
В Душанбе он вернулся крепким и очень знающим специалистом актерского дела. Воспитанник знаменитого московского вуза, свою творческую деятельность Махмуджон начал скромно, в качестве рядового актера драмы в Академическом театре имени Абулкосима Лохути в Душанбе.
Он был строгим
Махмуджон Вахидов был чрезвычайно грамотным, предельно прямым человеком и, возможно, из-за этого наживал себе и врагов.
В одно время его выбрали в качестве эксперта по вновь созданным произведениям драматургии в Таджикистане, и он — великий актер и режиссер, прочитав целый ряд пьес, все их откровенно браковал.
.jpg)
ИЗОБРАЖЕНИЕ
Современники и сослуживцы рассказывают, что Махмудджон не обращал никакого внимания на закулисные игры против него, он всегда любил большую и открытую сцену и полный зал понимающих зрителей.
Он часто был недоволен слабой режиссурой в театре.
«Однажды пришел брат и сказал, что твой Махмуд делает революцию в Минкультуре. Оказывается, его включили в состав комиссии, которая должна была давать разрешение на драматургические произведения, а Махмуд сразу стал браковать слабые драмы, наживая себе врагов», — вспоминала супруга Вахидова.
Он сильно переживал, ведь считал театр своим вторым домом. Поэтому и создал свой «театр одного актера», в котором был сам себе режиссером и актером.
Театр одного актера
В историю современного таджикского театра Махмудджон вошел не только как уникальный актер театра и кино, но и как первый создатель нового жанра — театра одного актера. Когда ему не удалось добиться, чтобы родной театр ставил «Гамлета» Шекспира, он подготовил сценический вариант знаменитого монолога из этого произведения, а впоследствии исполнял на многих сценах мира.
Всем известно, что во второй половине 20-го века на всем пространстве русскоязычного мира стали очень популярными знаменитые рубаи Хайяма, конечно же, благодаря целому ряду весьма удачных переводов.
Махмуджон Вахидов, опираясь на этот благоприятный эстетический фон, решил создать моноспектакли исключительно на тексты этих рубаи.
Что характерно, в одном и том же спектакле он читал Хайяма на таджикском и русском языках, и зрители практически всего Советского Союза, возможно впервые, получили возможность одновременно слушать чеканные, гармоничные ритмы таджикского оригинала и их русский перевод.
Многие критики отмечали тогда, что Махмуджон не только создавал из каждого рубаи целый мир переживаний и эмоциональных красок, но и, что не менее важно, через особый сценический подтекст — голосом и уникальными интонациями подчеркивал связь этих стихов с современными реалиями.
При этом он не надевал (как это принято до сих пор) средневековый халат и чалму, наоборот, на сцену Махмудджон выходил в строгом современном черном костюме, как бы отражая связь времен, связь между веками.
Кстати, считается что поэтический театр одного актера Вахидова был образован тоже в ноябре, точнее 3 ноября 1967 года. Именно в этот день состоялась премьера моноспектакля «Наедине с собой».
Кинокарьера
Махмудджон Вахидов создал целую серию актерских, и очень удачных, работ и в кино. Он снялся в 12 картинах.
В одних фильмах он играл простого таджикского паренька — образца 60-х годов, в других (как, например, в "Сказании о Рустаме" Бориса Кимягарова), мистического дива Тулада, который играючи, насмешливо бродит рядом с богатырем Рустамом, давая ему понять, что его мощь и преданность ничего не стоят перед алчностью и предательством окружающих.
ИЗОБРАЖЕНИЕ
Одной из вершин кинематографического творчества Махмуджона Вахидова является исполнение им роли выдающегося просветителя конца 19-го века Ахмади Дониша в фильме А.Рахимова «Звезда в ночи».
Считается, что Махмудджон в этой роли сыграл самого себя. Как и Дониш, который требует от бухарского правителя, который погряз в средневековой рутине, открыть глаза пошире и поучиться у передовых обществ правилам государственного строительства, Вахидов требовал, чтобы современный театр стал не местом простого развлечения («тамошо»), а интеллектуальным центром воспитания, местом получения образования.
Птица высокого полета
Советские критики сравнивали Вахидова с великими актерами — Бестужевым и Качаловым, он был лично знаком с Чингизом Айтматовым и Расулом Гамзатовым, снимался с именитыми советскими кинозвездами.
Как-то после выступления Вахидова в Дагестане, где он читал стихи Турсунзаде, Гамзатов спросил: «Мирзо, кто это?», Турсунзаде ответил: «Это – наша единица, таких людей не было, и нет…»
Такой «единицей» – птицей высокого полета и запомнился нам народный артист республики, лауреат госпремии им. Рудаки, и еще многих международных наград, Великий и Неповторимый Артист Махмуджон Вахидов.
Его имя записано в книгу истории таджикского театра и кино. В честь него назван Государственный молодёжный театр Таджикистана, его фильмы вошли в золотой фонд таджикской кинематографии, его образы, созданные на экране и на сцене, наполняются день ото дня особым смыслом, а уникальный, звучный голос «таджикского Левитана» надолго останется в наших сердцах.
Осенью нас модно читать в Telegram, Facebook, Instagram, Viber, Яндекс.Дзен и OK.
