Накануне своего сольного концерта в Душанбе, который состоялся 4 марта, известный пианист-виртуоз Франсуа Шаплен побывал на радио «Азия-Плюс» в вечернем шоу Андрея Соколова «Третья смена», где рассказал об особенностях своей творческой и личной жизни и первых впечатлениях о Таджикистане.
— Как вам город Душанбе? Какие впечатления о Таджикистане?
— У вас замечательный город, и я уже посетил Национальную консерваторию и дал один мастер-класс.
Мне очень понравилось, что вы живёте вблизи гор, и всего через час езды можно насладиться свежим горным воздухом. Я побывал в «Сафед-Даре» и очень хотел покататься на лыжах, но воздержался из-за предстоящего концерта.
Пейзаж очень красивый, и я даже представил, каким прекрасным он будет в мае.
Я уже бывал в Евразии: в Казахстане, в Туркменистане, в Узбекистане. В Ташкенте выступал 10 лет назад, а вот в Таджикистан приехал впервые.
На концерте, состоявшемся 4 марта в Душанбе Шаплен исполнил вальсы Шопена, пьесы-эстампы Клода Дебюсси, композиции «Вечер в Гренаде» и «Сад под дождём», а также ноктюрн известного французского композитора Габриеля Форе.
— Какой зритель для вас предпочтительнее: благодарный, но неискушённый или скептический, но продвинутый?
— Мне нравится любая публика, и особенных предпочтений нет. Но неискушенный зритель всегда более наивен, открыт и естественен. А что касается просвещённой публики, то у неё уже есть свои предубеждения, опыт и ей понравиться, конечно, сложнее. Мне кажется, что в искусстве главное – затронуть душевные струны слушателя. Это основная цель любого артиста.
— А есть у вас какие-то любимые залы, где вы ощущаете психологический комфорт?
— В этом деле очень важна хорошая акустика, ведь главное — чтобы звук доходил до публики. Было несколько залов, которые произвели на меня большое впечатление: в Буэнос-Айресе, Кёльне, Лондоне, и, конечно, в Париже в зале Елисейских полей. Иногда мне приходилось играть в маленьких залах, где складываются более тесные отношения с публикой.
Например, Фредерик Шопен предпочитал небольшие салоны с маленькими залами. Так вот, если акустика в зале плохая (особенно в большом зале), то любой музыкант будет нервничать и переживать, не имея возможности донести до слушателя полной гаммы передаваемых эмоций.
ИЗОБРАЖЕНИЕ
Чтобы установить обратную связь с публикой обязательно должна быть хорошая акустика. Это основа всего.
— А теперь поговорим об импровизации: что может позволить себе пианист, исполняющий Дебюсси, Шопена, Брамса, Шумана?
— Исполняя музыку любого классического композитора, надо в первую очередь его уважать. Уважать его творение, как актер театра уважает текст, написанный сценаристом, и не отклоняться от него.
Однако, недостаточно просто воспроизводить написанное, надо привнести в исполнение частичку собственной души. То есть пропустить текст или музыку через себя, прочувствовать, а затем выдать зрителю. Но не стоит выходить за рамки, обозначенные автором, чтобы не потерять той сути, которую он хотел донести.
— Есть ли у вас собственные произведения?
— Нет, я не сочиняю собственных произведений. А если бы сочинял, то у меня было бы такое ощущение, что я воспроизвожу то, что уже создано. На сегодняшний день очень мало композиторов, которые меня интересуют.
Но саму идею я поддерживаю, и например, в Казахстане я встречался с композиторами, которые довольно талантливы. Кстати, в Душанбе я посетил музей Шахиди, и мне было очень интересно познакомиться с таджикской музыкой.
— Существует ли среди пианистов, входящих в десятку лучших, конкуренция?
— Я не считаю, что есть только десять лучших пианистов, потому что нас гораздо больше. Это всё же не теннисная игра и нельзя сказать, что лучший игрок это Шаплен, Федерер и т.д. У каждого пианиста свой вкус и свои любимые композиторы. Например, мне было бы непросто сыграть пьесы Прокофьева.
— Каковы на ваш взгляд дальнейшие перспективы классической музыки? Что её ждет?
— Самое главное для того, чтобы классическая музыка продолжалась нужно музыкальное воспитание. Я очень чутко отношусь к этому вопросу как педагог, и когда посещаю разные страны — обязательно знакомлюсь с местными музыкальными школами и методами преподавания.
Пока мы будем обучать детей у классической музыки есть будущее. Она умрет только, когда ее перестанут преподавать.
— Франсуа, когда вы впервые увидели рояль, какое впечатление это на вас произвело?
— Это произошло очень естественно. Мы с родителями жили в маленьком городе Дижон французской Бургундии. Если вы слышали о горчице «Дижон», то это именно оттуда (смеется).
ИЗОБРАЖЕНИЕ
У нас дома стояло пианино, потому что моя мама – меломан. Когда-то она мечтала посвятить себя музыкальной карьере, но мой отец — военный запретил ей заниматься музыкальной карьерой, так как был очень строгим.
Так что музыка меня окружала с детства. Мой прапрадедушка Шарль Шаплен тоже был творческим человеком — художником, наверное, поэтому меня всегда привлекала живопись.
— Умеете ли вы играть на других музыкальных инструментах?
— Нет, я не умею, и желания освоить другой инструмент у меня не возникало. Хотя научиться играть на скрипке я бы, наверное, попробовал. И я был бы счастлив, если бы умел петь, но мой рояль поёт за меня.
Это замечательно — играть Шопена или Моцарта и петь в душе.
— Насколько важно для музыканта вашего уровня иметь какие-то увлечения, хобби, которые вообще не связаны с музыкой?
— Я человек простой, и когда возвращаюсь из поездок, люблю читать, прогуливаться пешком, играть в теннис и посещать различные выставки.
Кстати, я отдалился от Парижа, переехав жить в близлежащую деревню. Мне не хватало чистого деревенского воздуха, наверное, потому, что я провел свое детство близ Фонтенбло, где очень красивые леса. Меня успокаивает природа и позволяет расслабиться и отдохнуть от своей сумасшедшей профессии.
— Какие именно книги вы любите читать? Какую музыку кроме классики любите послушать?
— У меня нет любимого писателя, и, например, я могу перейти с Гюго на Комю, и ещё обожаю Марселя Пруста. Колет тоже очень хорошо пишет. Читал я и Льва Николаевича Толстого, чтобы лучше понять русских композиторов
Я люблю хорошие французские песни с хорошим текстом. То есть у автора за красивой мелодией обязательно должен стоять текст.
— Франсуа, вот вы живёте по графику, вся ваша жизнь расписана наперед, постоянные перелеты. На какие жертвы во имя искусства приходится идти?
— К моему счастью, я обожаю путешествовать, а жертву я принес, когда я был подростком. С 15 до 24 лет я очень много занимался музыкой, отрабатывая технику исполнения. И детство моё было довольно сложным, так как у меня очень строгая мама, но это мне очень помогло, потому что она всегда стремилась к совершенству.
Строя музыкальную карьеру я уже не мог встречаться с друзьями и жить обычной жизнью. Но в душе я остался ребенком и очень люблю пошутить. Себя никогда не воспринимаю всерьёз и очень не люблю артистов с гонором. Кстати, самые большие артисты, с которыми я знаком — люди очень простые.
— А у вас есть дети? Они тоже музыканты?
— Нет, детей у меня нет. У меня две простые домашние кошки, но они не музыканты (смеётся). Я забыл упомянуть, что обожаю кошек, и по китайскому календарю я кот. Раньше у меня было много сиамских кошек, так как я нахожу их очень забавными.
Читайте нас в Telegram, Facebook, Instagram, Яндекс.Дзен, OK и ВК.
Свои вопросы, сообщения, видео и фото для Asia-Plus присылайте на Telegram, Whatsapp, Imo по номеру +992 93 792 42 45.
