Полевым командирам Горного Бадахшана предлагали 7 миллионов долларов за организацию госпереворота, «но мы отказались». «Во-первых, мы не считаем, что нам это по силам. Во-вторых, не считаем, что это нам нужно».
Чем на самом деле бывшие полевые командиры Бадахшана мешают официальному Душанбе? Об этом и многом другом в интервью «АП» рассказал один из неформальных памирских лидеров Имум ИМУМНАЗАРОВ.
— Власти ввели военных в Хорог, чтобы задержать виновных в убийстве генерала Назарова. Но сегодня об этих людях речь уже не идет. Сейчас власти требуют выдать бывших полевых командиров. Особенно принципиально стоит ваш вопрос. Почему?
— Власти считают, что я тут курирую все.
— А это не так?
— Нет. Мы, бывшие командиры, конечно, поддерживаем связь, проявляем солидарность во многих вопросах, но случай с убийством генерала Назарова — исключение. В этом случае я никого не поддерживаю. Мне жаль, что так случилось с генералом, мы с ним имели неплохие отношения, но скажу честно — хорошего о нем при этом мало могу сказать.
— Почему?
—
Он очень любил деньги…
— Что вам известно о конфликте, во время которого он погиб?
— Генерал имел общие дела с Толибом. Толиб был ему благодарен за это. Толиб привез с Афганистана партию сигарет, но их потом задержали в Кулябе. Он вроде бы выплатил все пошлины, но, тем не менее, груз был арестован. Генерал потребовал с него 10 тысяч долларов, сказал, что если не выплатит, то свой груз не получит. Толиб отказался выплачивать эту сумму, тот стал угрожать. Толиб сказал, что если ему так нужны деньги, то он может дать ему меньше, но тот не соглашался, и на этой почве возник конфликт. Но это было по телефону. В это время Назаров был в Ишкашиме, а Толиб — в Хороге. Потом ему позвонили из Ишкашима и сказали, что генерал задерживает грузы, избивает милиционеров на посту, задерживает машины, с кого-то требует деньги. Ребята Толиба находились в одном из придорожных по этому пути заведении и тоже были в курсе происходящего. Когда увидели машину генерала, остановили, чтобы поговорить. Они тоже были с ним знакомы. Но разговор не клеился, и между ними возник конфликт. Генерал был дерзким человеком, в выражениях не сдерживался, и они этого не стерпели…
— А у вас он деньги тоже требовал?
— Да.
— За что?
— Да так, якобы, по дружбе просил в долг, но потом, конечно, не возвращал. То на ремонт квартиры не хватало, то для чего-то другого срочно нужны были деньги. И так периодически. И, насколько мне известно, не только у меня брал…
— Вас обвиняют в наркоторговле и трафике людей. Якобы, по вашей вине в Афганистан были переправлены некие девушки в обмен на наркотики…
— Во-первых, я не занимаюсь наркотиками. Да, у меня есть какой-то свой бизнес, но с наркотиками он никак не связан, но видимо хотят, чтобы у нас и этого не было. Все эти обвинения делаются властями, для того чтобы очернить нас и оправдать свои «операции» здесь. Мы неудобны в этом регионе…
—
Но
об этом мы слышали и от жителей Хорога…
—
Я знаю, от кого это исходит. Есть люди, которые очень хотят услужить властям, у каждого свои причины на это, но при этом нет конкретных фактов. Если есть факты, то их должны нам предъявить в законном порядке. Но пока нам не предъявляли какие-то конкретные вещи. Что касается трафика: если бы мы действительно так относились к своим сестрам и дочерям, то сегодня бы не встали на их защиту. Именно ради них мы взялись сегодня за оружие. Еще не вступив на эту землю, некоторые уже угрожали тем, что сделают с нашими женщинами после того, как избавятся от нас… И после этого мы не должны были браться за оружие?
— Откуда у вас оружие?
— Неважно. Но скажу, что немалую часть они сами нам «подкинули». Они дали автоматы в руки молодым солдатам, которые еще совсем дети, они не готовы к таким «операциям». Например, в одном из районов мы у солдат забрали 20 автоматов, и ребята брали их буквально голыми руками или камнями. Не думаю, что они не осознавали последствия таких действий, они знали, что их могут разоружить, думаю, они намеренно так делали… Кстати, разоружали их не только наши люди, но были и обычные граждане, которые уже видели, что погибают простые люди. Для них это означало встать на защиту своего дома, своей семьи. Если правительство вводит армию и ведет бой в густонаселенном городе, то любой житель этого города увидит в этом угрозу для себя. Дело касалось уже не только людей, убивших генерала или нас, силу хотели показать всем. В обратном случае «операция» не была бы именно такой…
—
А чем вы, бывшие полевые командиры, можете быть неудобны властям? Это очередная зачистка, какая была в других регионах или же что-то другое?
— И то, и другое. В первую очередь, мы неудобны тем, что не позволяем всяким судьям или прокурорам или другим государственным чинам распространять тут коррупцию и делать себе деньги на проблемах людей. У нас небогатый народ, и жизнь тут тяжелая по большому счету, поэтому у людей нет лишних денег, чтобы отдать их на обогащение кого-то… К тому же иногда они берут деньги и не выполняют обещанное, тогда люди приходят к нам. Возможно, мы вмешиваемся грубо, но по-другому, видимо, они не поймут. Посмотрите, как в других частях республики люди пытаются законными путями защитить свои права. И что, многого ли добились?
Многие принимают эту систему как норму и дают взятки, лишь бы дела их решились. Но нас это не устраивает.
Самое интересное, что эти люди потом получают повышение в других регионах. Никто не рассматривает вероятность тех обвинений, которые им предъявляются. Законы совсем не работают, и пока ситуация будет такой, ничего в Хороге не изменится.
— В Хороге ходят разговоры о том, что вас, якобы, пытались склонить к перевороту, но вы отказались. Возможно ли, что основная причина всего происходящего именно в этом?
— Да, возможно. И такие обвинения для нас не новы. То нас обвиняли в попытке переворота с талибами, которые будто заплатили нам 500 тысяч долларов, то в перевороте с узбеками, то в перевороте с русскими. Я не отрицаю, что к нам с такими предложениями обращаются различные силы, но никогда мы этот вопрос не рассматривали. Во-первых, мы не считаем, что нам это по силам. Во-вторых, что это нам нужно. У нас нет политических амбиций, никто из нашего края не рвется во власть. Зачем нам это? Да, мы во многом не согласны с сегодняшней системой, то о чем я говорил раньше, но мы вполне можем решить свои вопросы и без переворота. Да и, как я уже отметил, будет работать закон — между нами не будет даже этих проблем.
— А кто к вам приходит с такими предложениями, и как давно было последнее предложение?
— Разные силы приходят. Последний раз приходили несколько месяцев назад. Нам предлагали 7 млн. долларов, но мы отказались…
— Но видимо власти так не считают. Может, у них есть факты, раз они пошли на военные действия и раз они не хотят без вас возвращаться?
— Если бы были факты — был бы другой разговор. Но в том-то и дело, что этих фактов у них нет, да и быть не может. Здесь просто в очередной раз подвел непрофессионализм. До них дошли слухи, но перепроверять их не стали… Покойный генерал Назаров хоть и сидел с нами и ел наш хлеб, много на нас писал. Ему главное было показать, что он работает. В этом месяце его должны были перевести в другое место, а в таких случаях каждый должен дать результат, чтобы получить повышение. Вот он и писал всякое. Но проводить операции только на основании слухов — это непрофессионализм. До штурма мы должны были иметь разговор с С. Ятимовым (председатель ГКНБ. —
Прим. ред.
). Мы ждали его в здании военкомата около трех часов, и если бы он тогда пришел и состоялся разговор, штурма бы не было. Но нас тогда не захотели выслушать…
— Сейчас ситуация остается неопределенной. Оружие с районов собрали, но никто не сдавал его от своего имени, под протоколом стоят подписи полевых командиров, то есть ваша, М.Мухамадбокирова и Ё. Мамадасламова.
Министр внутренних дел говорил о том, что те, кто сложит оружие, будут амнистированы, то есть, по идее — вас обязаны амнистировать. С другой стороны, было заявлено, что власти готовы простить тех, кто убил генерала, но только не вас.
Вопрос: Вы доверяете властям, и не ждете ли второй операции?
— Мы не собирались сдавать оружие, но после фармана Имама (Ага Хана), как глубоковерующие люди, мы послушались его призыва, не стали мешать властям наведению порядка ради достижения мира. Поэтому мы сделали то, чего требовали от нас власти: сдали свое оружие. Дальше уже дело их совести. В целом, я не понимаю, чего им нужно. Я имею в виду руководителей силовых структур – Минобороны, МВД, ГКНБ. Хотели, чтобы мы сдали оружие — мы его сдали. Но это не их заслуга. Без вмешательства Имама и президента они бы сами вряд ли добились тут каких-то результатов. Министр внутренних дел говорил об амнистии, но пока мы о ней не слышим. Вывод войск происходит очень медленно, не чувствуется, что они готовы покинуть край. Их присутствие держит население в страхе, люди думают, что может быть очередной штурм. И это вполне допустимо, потому что ожидаемых результатов они тут не добились, и им придется возвращаться с пустыми руками, чего они сделать не могут. Но если они не могут грамотно продумать свои действия, то почему население должно страдать и продолжать находиться в страхе от этого? Их действия не соответствуют решениям и договоренностям между президентом и Ага Ханом о мирном урегулировании вопроса. Они вполне могут совершить какую-то провокацию. Или кто-то другой может ее совершить. Ситуация накаленная.
— Сейчас говорят о необходимости переговоров между полевыми командирами и руководителями силовых структур. Вы готовы к ним?
— Нет. Мне не о чем с ними говорить. Переговоры нужны были до штурма. Они не посчитали это нужным. Сейчас я не считаю их нужными. Но если за нами придут, мы все равно будем бороться. Пусть с голыми руками, но мы будем бороться до конца…
P
.
S
.
Имум Имумназаров серьезно болен. Много лет назад он получил ранение спины. Сейчас это ранение вновь дало о себе знать. Недавно Имумназарову поставили диагноз – сахарный диабет. Из-за этой болезни старые — новые раны начали гноиться и не заживают.
