На днях в Турции завершился всемирный гуманитарный саммит, посвященный решению гуманитарных кризисов в разных уголках мира. Особое внимание на встрече было обращено на ситуацию с беженцами из стран Ближнего Востока и Африки. Для Анкары, приютившей за последние пять лет более 3 млн ближневосточных беженцев, этот вопрос наиболее актуальный. Накануне саммита власти Турции пригласили в страну иностранных журналистов, чтобы показать, какие условия предоставлены там беженцам. Побывал там и корреспондент «АП».
В Турции на сегодняшний день насчитывается более 3 млн беженцев, в основном это жители Сирии, которые были вынуждены бежать сюда от войны. В течение пяти лет на содержание своих «гостей» — а в Турции беженцев называют исключительно гостями — Анкара потратила 9,5 млрд долларов. По официальным данным, общая сумма средств, предоставленных мировым сообществом Турции для помощи беженцам, в 19 (!) раз меньше.
Заместитель главы Генерального управления информации и печати при премьер-министре Турции Мансур Оздемир отмечает: «Международного вклада здесь практически нет, и, если есть помощь, она выборочна; они даже беженцев для переселения в свои страны выбирают, классифицируя их по специальностям: им нужны врачи, учителя, инженеры, простых беженцев они оставляют нам».
С большим наплывом беженцев с Ближнего Востока в Турции был принят специальный закон, который гарантирует прибывшим помощь, проживание, питание и другие необходимые для жизни вещи, но никто не рассчитывает их оставить в самой Турции. «Многие из них ошибочно думают, что по истечении определенного срока они смогут получить турецкое гражданство, но это не предусмотрено законодательством. Они здесь гости, и мы делаем все возможное, чтобы они здесь чувствовали себя в безопасности, но это все временно, пока в их странах не наступит мир», — говорят представители турецких властей.
Сегодня турецко-сирийскую границу пересекает намного меньше людей, в сутки в среднем 100-200 человек, но поток этот до сих пор не иссяк.
Контейнерная жизнь
По всей стране насчитывается 26 специализированных лагерей для беженцев. И пять из них — вблизи города Газиантеп.
Газиантеп, как гласит легенда, основал один из военачальников Александра Македонского. В местном музее, который считается крупнейшим в мире музеем римской мозаики, хранится мозаичный портрет девушки с изумительно красивыми глазами. Это произведение прославило город на весь мир. Но сегодня этот город чаще упоминается в материалах о беженцах из Сирии, нашедших пристанище в лагерях, открытых по соседству с Газиантепом.
Сегодня этот восьмой по численности населения город Турции приютил более 350 тыс. беженцев, из которых 347 тыс. — сирийцы. 47 тыс. из них проживают в лагерях, остальные — те, кто имел возможность самостоятельно вести собственное хозяйство, снимать квартиры или остановиться у родственников — живут в городе.
Первое впечатление от знакомства с «показательным» контейнерным лагерем «Низип» — а нас, журналистов, отвезли именно туда — состоит в том, что люди, оказавшиеся в нем, пусть не живут в комфортной обстановке, но чувствуют себя в безопасности и ни в еде, ни в одежде не нуждаются.
Вместо домов их расселили в жилых контейнерах. Сейчас таких контейнеров 908. Они оборудованы всеми удобствами, зимой отапливаются. В лагере собственная централизованная система водоснабжения и канализации. Сам лагерь окружен колючей проволокой, но понятно, что это не тюрьма, контроль не строгий, жители контейнерного городка могут спокойно покидать его пределы, чтобы найти сезонную работу на ближайших сельхозугодиях или в городе, и могут там же остаться ночевать. Однако вход сюда строго по электронным пропускам, в целях безопасности. И это вполне оправданно – за несколько лет существования городка здесь не произошло ни одного серьезного инцидента.
Приезжих журналистов неотступно преследует стайка ребятишек разных возрастов, которые норовят подержаться за руки, а при виде фотоаппарата на их лицах столько восторга, что никогда не подумаешь, что эти дети и их родители бежали от войны.
Для детей здесь две школы и что-то вроде детского сада, а также две детские площадки. Но все административные здания, включая также две библиотеки, медпункт и здание, где проходят все местные мероприятия, отделены от самих домов-контейнеров забором. «Это их территория, — говорит директор лагеря Мехмед Узденис. — Мы стараемся не нарушать их покой. Административные работники, включая меня самого, проходят туда только в исключительных случаях».
Сам Узденис работает в лагере практически со дня его образования и уже хорошо владеет арабским языком, который выучил здесь же. Каждого ребенка он знает по имени, знает, какая семья чем здесь дышит. Всего в лагере на данный момент проживает более 4,8 тыс. человек, для 340 детей этот городок стал первым и пока единственным домом.
Практически все дети здесь охвачены образованием, обучение ведется на родном арабском языке. Но малыши освоили и турецкий – воспитанники детского сада, позируя перед фотоаппаратом, наперебой кричат: «Абла, бени» (в переводе с турецкого: «Сестра, меня»).
Не нарушая покой
В административном здании, где проводятся даже свадьбы по всем традициям людей разных национальностей, собравшихся под одной крышей, сирийские черкесы, бежавшие из Дамаска, демонстрируют нам свои национальные свадебные танцы. Исполнение завораживает, но грациозно двигающиеся девушки, молодые мужчины, кружащиеся в ритмичном, знакомом многим из нас кавказском танце, почему-то вызывают горькие слезы. Они живут в безопасности, и это не тюрьма, они не голодают, но в танце чувствовалось, как они вдали от родных мест пытаются по крупицам собрать свою жизнь, сохранить свои древние обычаи, пытаются сохранить надежду на лучшее. И каждый из них хочет вернуться домой, в Сирию, в Дамаск …(видео ниже)
По словам дирекции лагеря, на каждого члена семьи в лагере ежемесячно выделяется по 80 лир на продукты питания, которые они могут приобрести здесь же, в двух продовольственных магазинах. На одежду средства выделяются чуть реже, но также регулярно.
Вся медицинская помощь здесь бесплатная, врач работает круглосуточно, если же требуется госпитализация, беженцев направляют в ближайшие населенные пункты на машине скорой помощи.
Журналистам вопреки заведенным правилам все-таки позволяют пройти по территории самого контейнерного городка. На улицах (а между контейнерами действительно что-то вроде улиц) в дневное время практически не видно мужчин, все они на работе, изредка можно встретить женщин, которые прячут лица от фотоаппаратов. Вокруг запах от готовящейся пищи, на веревках — развешенное не очень чистое белье, в люльках перед входом в некоторые контейнеры лежат груднички, которых покачивают пробегающие дети постарше.
Мы ходим здесь недолго, также стараемся не потревожить их покой, который в любом закрытом пространстве довольно шаткий, но пока его здесь удается сохранять.
Разговор продолжается в административной беседке на берегу древней реки Евфрат. Журналисты упорно задают один вопрос: а могут ли в лагере оказаться бывшие сторонники Башара Асада? Но никто ответить на него не может. Не потому, что в дирекции не знают об этом, а потому, что здесь не делят людей на сторонников и противников. «Люди бежали от войны, они все пострадавшие, и мы в принципе не делаем ни для кого исключения. Хотя не стоит забывать, что перед тем, как попасть в лагерь, все приехавшие проходят тщательную проверку, сдают, если есть, оружие. И, только выдав специальное разрешение, их направляют по лагерям», — говорит Мехмед Узденис.
Но этот лагерь уже полностью укомплектован, вместить больше людей он уже не может.
Контейнерный городок «Низип» действительно показательный, и именно сюда везут высокопоставленных гостей, включая европейских лидеров, но европейцы принимать беженцев не спешат и не желают, считают турецкие власти, как и не желают разделить бремя войны в Сирии с Турцией и арабскими странами.
Выезжая из этого контейнерного городка, мы замечаем огромную очередь на проходной в другой — палаточный — городок. Мужчин, по всей видимости, там больше, все они возвращаются с работы к родным, семьям.
Здесь тихо, нет бомбежки и кровавых казней, но даже на рисунках сирийских детей — тоска по родине, охваченной пламенем войны.
